Я родилась в 1976 году в обычной советской семье — я принадлежу к последнему советскому поколению. Те книжки, которые читала маленькая Саша Архипова, читали также Маша Петрова и Петя Иванов. Круг чтения был довольно стандартизированным, а вопрос выбора книги упирался в то, что́ тебе достали почитать и на какое время — ночь, день, два дня. Это было очень важно.

Когда я училась в обычной советской школе, в математическом классе, моя бабушка страшно переживала, что я в основном читаю либо приключенческие романы, либо книжки вроде «Занимательной физики» или «Химия и жизнь», либо решаю задачки. И она, практически в буквальном смысле выкрутив мне руки, отдала меня в литературный кружок Московского Дворца пионеров, который и сформировал меня. Мне было 11 лет, и я там была самая младшая. Когда я пришла на первое занятие, все бурно обсуждали «Морфологию сказки» Проппа. Я всё это послушала и впала в совершеннейшую прострацию. Помню, вышла из Дворца пионеров, села на трамвай, доехала до дома, встала посреди дороги и так глубоко задумалась, что меня чуть не сбила машина.

Тогда я поняла, что любое явление можно объяснить. Нужно только приобрести определенную оптику чтения, а дальше — дело техники. Антропология, социология, филология — это науки понимания понимания: ты должен понимать, как люди понимают мир. Когда я это осознала, для меня открылся мир книг — разных. В литературном кружке мы ползанятия разбирали, например, стихотворение Ахматовой, потом читали и обсуждали стихи, которые писали мои соклубники, а потом читали и обсуждали какую-нибудь научную книжку. Было всё вместе. Летом мы ездили в этнографические фольклорные экспедиции, а зимой у нас были музейные практики, мы много учились этому пониманию понимания.